Фларыянаўскія сезоны Элизы Ожешко
Ожешко предложила сделать послеобеденные собрания на веранде традиционными. Она предполагала, что такие разговоры станут приятным и очень полезным видом отдыха. Проект Ожешко понравился всем присутствующим.
Вслед за Элизой Ажэшкай стали прибывать в Флерьяново и другие гости: критик Юзеф Катарбінскі и писатель Владислав Рэймант с женами, госпожа Страхоцкая с сыном Янушем (потом он стал известным драматическим актером и режиссером), доктор Генрих Нусбаум, юристы Чеслав Баяноўскі и К. Роголевич, профессор Витольд Чечот из Санкт-Петербурга и многие другие. Приехали родственники и соседи семьи Бохвицев, среди которых был отец Тадеуша Ян Оттан, Люцыуш Бохвіц, председатель суда в Туле, сестра Тадеуша Валерия вместе с мужем, семья Лопатов с Каранеўшчыны.
Расписание дня в Фларыянаве установился с этого момента следующим образом: завтрак подавался с девяти до одиннадцати утра, причем гости приходили к столу как им было удобно, — в утренних костюмах. Затем до трех часов дня, когда звонили до обеда, было свободное время. После обеда, как отмечалось ранее, жильцы Флерьяново собирались на веранде и беседовали. Поскольку поблизости не было леса или озеро, местом для прогулок стал большой фларыянаўскі парк. Молодежь отправлялась исследовать окрестности или проводила время за игрой в теннис и крокет — очень модными на то время развлечениями.
Элизе Ажэшцы нельзя было много ходить и, выполняя предписания врачей, она не покидала пределы веранды. Тадеуш Бохвіц заведовал тогда запрягать в удобную тележку старого коня Беланожку и сам возил писательницу по своему парку. Ожешко очень любила эти прогулки и возвращалась после их адпачнуўшай, оживленной, довольной и памаладзеўшай.
Послеобеденные собрания стали традицией. Каждый день все собирались на веран-где. Женщины по примеру Ожешко стали заниматься рукоделием. Ожешко ввела в моду вышивать шелком на бумажной канве закладки для книг. Эти закладки она позже подарила друзьям на память о своем пребывании в Фларыянаве.
Оживленные дискуссии проходили перед ужином в небольшом салоне, который примыкал к комнате Ожешко. Здесь выделялся своей красамоўнасцю Владислав Рэймант.
Во всем доме царило оживление. Литературный настроение заразил всех. Каждый пытался что-то писать, сочинять статьи для ежедневной газетки, которая стала регулярно издаваться жильцами пансионата. Постоянно состояли стихи, любовные послания, и рифмы стали аблюбаванай формой разговоров.
Тадеуш Бохвіц, большой поклонник творчества и таланта Ожешко, был оскорблен тем, что в его доме, в присутствии великой писательницы, так «умаляют» литературу и позволяют себе легкомысленные развлечения. Поэтому он запретил молодежи что-либо писать. Скоро слух о этот приказ дошел до Ожешко и по ее просьбе запрет на писательство было снято.
Ожешко в повседневной жизни оказалось очень доброй и нежной, с чувством юмора. Писательницу не огорчали выходки молодежи, она с юмором относилась к их развлечений.
Проведенное в атмосфере, которая сильно отличалась от той, что была в ее пустом доме, лето в Фларыянаве перенесла Элизу Ожешко в совершенно другой мир. Здесь рядом с ней были добрые люди, которые приняли ее как близкую родственницу, а также польщен ее присутствием хозяин дома — очарованный Тадеуш Бохвіц, который был буквально захвачен писательницей.
Элиза Ожешко и Тадеуш Бохвіц были романтиками и прекрасно понимали друг друга, делились каждой мыслью. Она, утомленная жизнью, была старше его на двадцать лет. Он был в самом расцвете сил, представительный и обаятельный мужчина. После возвращения Ожешко домов ежедневные ра-нішнія и вечерние письма в алых и голубых конвертах стали летать между Гродно и Флерьяново, как птицы, с волнением ожидаемые каждым стороной.
После возвращения из Флерьяново Ожешко серьезно задумывалась о том, чтобы поселиться там навсегда. Семья Бохвицев с удовольствием приняла этот проект. Бронислава Бохвіц надеялась также, что писательница будет оказывать влияние на ее мужа: в присутствии Тадеуш Ожешко становился спокойным, менялись в лучшую сторону его отношения к близким.
Владислав Рэймант вносил в жизнь жильцов Флерьяново много энергии и юмора. Он был очень милым с субяседнікамі, неуловимый и всегда разный. Иногда Рэймант был молчалив, погружен в раздумья, а потом снова стана-казалось оживленным и гаварлівым.
27 июня 1908 года в Фларыянаве отмечали день святого Владислава. Праздничный стол убрали цветами. Женщины были оживлены и одет разительно — это было предзнаменованием именин самого вежливого из присутствующих мужчин — Владислава Рэйманта. Писателю искренне желали дальнейшего процветания творчества. Затем взял слово Тадеуш Бохвіц, сказав, что Рэймант оказал ему большую честь, посетив Флерьяново, и пожелал успехов на литературном пути. После Тадеуша с речью выступила Элиза Ожешко. Она говорила долго, выражая имя-нінніку лучшие чувства, а закончила свое поздравление словами: “Твое первенство признаю перед собой и лютню свою тебе отдаю”. Глубокий смысл и большое уважение заключались в словах писательницы…
Женщины вместе с Люциной Катарбін-скай, отдохнув в деревне от общественных дел, занялись организацией литературно-музыкальных вечеров по случаю именин, национальных праздников или в честь прибытия интересных гостей. В то время салон на втором этаже фларыянаўскага дома был заполнен. Всем желающим не хватало места, люди стояли на лестнице. На одном из таких собраний гости слушали стихи, которые цитировал Юзеф Катарбінскі, во второй раз — поэзию Красінскага в исполнении Катарбінскага и Ожешко, и, наконец, известное стихотворение “Сыграй мне чардаш, цыганский музыкант”. Юзеф Катарбінскі очаровал всех присутствующих, в тот вечер не смолкали аплодисменты в его честь.
К сожалению, среди стольких талантливых лю-дей никто не музицировал, не пел. По вечерам не хватало музыки. В связи с этим жильцы пансионата обратили внимание на Марту Асецімскую, которая только что приехала из Вильнюса после сдачи дипломного экзамена в средней музыкальной школе Российского музыкального общества. Репертуар ее был небольшим, но хорошо развучаным. Женщины отобрали произведения, которые сочетались с литературной частью вечеров, и таким образом музыкальное сопровождение было готово.
Ожешко не была тонким ценителем музыки. Писательница любила романтические произведения, и в музыке ее привлекало исключительно эмоциональное сторону. Марта Асецімская, окрыленная доверием именитых гостей, играла часто и не только на торжественных мероприятиях. Пожилой Генрих Нусбаум, друг Ожешко, который редко давал волю чувствам, подарил Марте собственноручно раскрашенную закладку с памятной надписью. Там была изображена ваза с цветами, одна цветок в форме сердца лежала возле вазы. Этот подарок Марта Асецімская хранила долгие годы (закладка потерялась во время Второй мировой войны).
Хозяева Флерьяново относились к литературно-музыкальных вечеров с поклонением. Они очень заботились о красивое афар-мленне, дарили исполнителям ро-ликия букеты цветов. Ожешко всегда получала белый букет, Катарбінскі — фиолетовый или красный, а Марта Асецімская, как самая младшая, — бело-розовый.
В 1909 году Ожешко снова приехала в Флерьяново, а вместе с ней — и часть прошлогодней кампании и несколько новых гостей, главным образом женщин. Приехал также Владислав Рэймант с женой. Но на этот раз со здоровьем Элизы Ожешко было не все в порядке. Гродненские врачи советовали писательницы не утомлять себя поездками и рекомендовали ей полный покой. Ожешко бунтовала против всех распоряжений и хотела вернуться к нормальному образу жизни. Она не смогла отказать себе снова провести лето в гостях у семьи Бохвицев. Надеялась, что атмосфера дома, дружеское окружение, а также свежее деревенское воздух вернут ее к жизни. И на самом деле, сначала она чувствовала себя неплохо, принимая самое активное участие в жизни пансионата.
Однако, состояние здоровья Ожешко медленно, но постоянно ухудшалось. Зломленая этом, писательница вернулась в Гродно. Несмотря на все усилия врачей, 18 мая 1910 года сердце Элизы Ожешко перестало биться. Лето, проведенное в Фларыянаве, стало последним в жизни писательницы.
После смерти Ожешко Флерьяново словно замерла в тихом печали. Воспоминания о ней, ее голос, звук ее шагов ахуталі все уголки дома. Хозяин дома решил, что место Ожешко за столом навсегда останется за ней, там всегда должны были стоять свежие цветы.
В последующие годы до начала Первой мировой войны фларыянаўскую усадьбу летом посещали гости. Бывал здесь и известный в дальнейшем ученый Тадеуш Катарбінскі с молодой женой Софией Баум. В переполненном доме тогда не хватало места, и молодая пара поселилась в летнем домике в парке. Катарбінскія избегали отношений с другими гостями (они получали удовольствие друг от друга) и поэтому оставили впечатление таинственной пары.
А несколькими годами позже в комнате, который когда-то занимала Ожешко, у Марты Асецімскай родилась дочь, которой она и посвятила эти воспоминания.
Подготовил Дмитрий МИРОВ, т.. Барановичи.
P. S. В заключение приведем несколько интересных деталей.
Эти воспоминания были переданы автору Янушем Францкевичем, внукам Витольда и Софьи Лопатов, который живет в Варшаве. По словам Януша Францкевича, его бабушка была среди гостей фларыянаўскага пансионата и хорошо помнила Ожешко, но писательницу не любила и практически ничего о ней не рассказывала.
Потомки семьи Лопатов до сих пор поддерживают отношения с Бохвіцамі. Последней представительницей семьи Бохвицев, которая присутствовала на знаменитых каникулах в Фларыянаве, была дочь Тадеуша Бохвица Ядвига. Ядвига была лучшей подругой Софьи Лепет. Знакомые вспоминали о ней как об очень хорошего, полного душевного тепла человека. Она умерла в 1993 году в возрасте 93 года.
